- Допросы, допросы… Это мне по душе, - хмыкнул отрёкшийся, вскакивая на коня Маркуса. – Знаешь, я раньше пиратством промышлял. Братец мой, рыцарь бла’ародный, с ума сходил от этого. Теперь опосля смерти никак смириться не желает с таким положением вещей, что он мертвяк бродячий, всё хандрит, бедолага. А с меня, как с гуся вода, так-то!
Впереди показались очертания зловещего Брилла, и уже с расстояния многих шагов светились тусклые глаза отрёкшихся, что находились в поселении: все воззрились на приближающегося всадника и его пассажира. А пассажир приподнялся в седле, ухватывая Маркуса за плечо, чтобы не упасть, и крикнул:
- Эге-гей, залётные! Чем нынче кормят в трактире? Да на месте ли моя сладкая ба-аньши, а?
Жители ощутимо оживились, если таковой термин можно применить к ходячим мертвецам, и обступили подъехавшего всадника, разглядывая его и перешёптываясь: «Могрейн, Могрейн прислал подмогу… Наконец-то! А что, только один? А те чьи ж тогда?»
- Да-да-да, - раздражённо ответил вместо Маркуса, не дав тому и слова вставить, Элирий. – Тащите вилы, зовите стражей. Брать будем, - опустив голос до интригующего шёпота, сообщил отрёкшийся своим товарищам, и те, не задавая лишних вопросов, точно тараканы, растеклись кто куда.
- Ну-с, братец, каков план? – спрыгнув с лошади и направляясь в сторону трактира, спросил Элирий Маркуса.
Конюх, у которого отсутствовала нижняя челюсть, и оттого безобразно висел полусгнивший язык, осторожно протянул руку к поводьям скакуна Маркуса, заглядывая рыцарю в глаза, мол, можно?