Уверенности в том, что в Силитусе что-то есть, и это что-то очень мерзкое, не поубавилось, однако вдруг мысли о мерзком и ужасном отошли на второй план. Анаре говорил ей о своей матери, а вот об отце не говорил ни слова... что настораживало. Возможно, его отец погиб, как и другие высшие, в резне, устроенное плетью, а может, он и не видел своего отца вообще? Увы, среди эльфов попадались и такие негодяи, что оставляли семью.
Иллюмия не очень любила все эти разговоры о браках и семейном счастье, но когда эльфы так поступали, то хотелось, очень хотелось найти и перерезать им горло. Правда, пользы от этого было .. не было, точнее.
- Ну, знаешь, когда у парня смазливое личико, - голосом философствующего мудреца начала эльфийка, - то попробуй тут им не увлекись. Хотя да, что-то у наших братьев психика сдвинулась, раз они вдруг внимание на представителей своего пола начали переключать... слушай, чем тебе не нравится Варрат? Он всяко получше, чем крылобег... на мой вкус. Он меня не броооосит...
Варрат, между прочим, реагировавший на слова "волк" и "ворг", приоткрыл глаза и уставился исподлобья на жреца, словно спрашивая "Ну чего тебе?". Выходило у него это беззвучно, но так выразительно, что можно было подумать, что ворг разумен и не глупее эльфа. Но животные часто выглядят так, и в их глазах таится ими неосознанная мудрость  Природы: они в любом случае были ближе к ней, чем всякий таурен или калдорей.
Эльфийка еще хотела возразить насчет девчонок, боящихся домашнего очага, но ее порыв к вещанию оправдательных речей явно не был замечен Анаре, который вдруг подался к ней и осторожно, робко даже, поцеловал ее. Настолько робко, что даже уже не держал ее. Где-то в углу сердца ехидно шевельнулась совесть: "Доведешь мальчишку..."
Волк же по-своему отреагировал на резкое движение молодого священника: шерсть на загривке поднялась дыбом, уголки губ приподнялись, обнажив клыки, и задрожали: Варрат глухо предупредительно заворчал.
Иллюмия же только ресницами хлопнула.
- Может, оно и к лучшему - если ты уйдешь. Плохо я на тебя действую, ой плохо... и дурная привычка моя хапать да обнимать всех дорогих мне эльфов и нелюдей до добра не доведет. - девушка покачала головой. - Да я не в обиде... Но и ты, чудесный юный жрец, выглядишь больно уж соблазнительно. Особенно, когда заливаешься румянцем.
Она помолчала, собираясь добавить еще пару-тройку фраз о том, что привычка смущать юных и трепетных юношей - тоже штука нехорошая, но краем глаза заметила приближающуюся троицу син'дорейских странников (понаехало тут...), одного мужчину и двух тощих (как нынче у них модно) девиц. Хорошо одеты, хорошо вооружены, ехавший впереди мужчина молод, искусен в магии и, без сомнений, богат. И... и больше всего Иллюмии сейчас захотелось встать, подойти, дохнуть на доспехи пришельца, протереть рукавом и посмотреться в свое отражение - так они были начищены. Сохранить прежнее выражение лица стоило просто титанических усилий. Не хохотать. Не хохотать! И ей это почти удалось, лишь почти незаметно дрогнули уголки губ.
Кстати, а чего это они к ним подкатили? Мысленно эльфийка хлопнула себя по лбу - от нее же разило арканой за милю, наверное! Но они (эльфы) неумолимо приближались и явно собирались заговорить. Ну что ж... Иллюмия потрепала Варрата за ухом, тот недоуменно покосился, встал, попятился и встряхнулся,  лениво зевая и потягиваясь, насколько позволяла упряжь и притороченное к седлу снаряжение. Разбойница же неспешно закурила, упершись локотком в подтянутое к груди колено.
- Бал'а дэш, маланорэ. Я и мои спутницы направляемся на Ярмарку. Так ... сил набраться, себя показать, других посмотреть. Мы только выехали из города, смотрим, вы тут ... как говорится, отдыхаете. Почему в город не заходите, темнеет ведь?
- Оо, брат и сестры по крови в этих не очень приветливых землях! Рада вас приветствовать, дорал ана'диэль? - и, о чудесное превращение из раздолбаистой несерьезной, даже непосредственной, разбойницы, таскавшейся всю жизнь по морю и по суше, в син'дорейскую аристократку, которая смотрелась благородно даже в таких простых одеждах. Иллюмия прищурилась, выпустила тонокой змеей ароматный дурманящий дым, ушедший в небо, наливающееся сумерками. Невидимая глазу, но ощутимая каждому эльфу крови мощная аура арканы, в безумных количествах впитанная ею в элементальном измерении, закрутилась вокруг девушки, словно слыша ее настроение. - Ярмарка нынче чудесна, Ашенвальские леса редко видят столько разномастных гостей, собравшихся в одном месте! - губы изогнулись в медовой улыбке, что таила в себе ту истинно син'дорайскую смесь высокомерия, сдержанного уважения к своему собрату и лукавства, что ни одна раса не в силах повторить - и пожалуй, именно в ней да в чудесном взгляде эльфиек крови было их особое очарование. - Я и этот чудеснейший послушник встретились здесь, да и воздух за стенами города сегодня дивен, оттого и время летит просто незаметно.
Сверкающий доспех был соблазнительно близко, поэтому девушка легко поднялась и, глянув для приличия в глаза нового собеседника, посмотрела в почти зеркально гладкую поверхность. Черт, она действительно видела свое отражение, и от этого улыбка стала еще на несколько градусов медовее. Дым потянул легким ароматом сквернопли, и эльфийка мимоходом попыталась вспомнить, что же за травы она сегодня намешала в последнюю порцию курева.
- Однако ни в жизнь не поверю, что вы уделили нам свое драгоценное время просто так. Чем могу помочь?

Если бы в этот момент какой-то странник проезжал по дороге, ведущей в Оргриммар мимо маленького озерца, то увидел бы сценку довольно таки неестественную для тех мест, а именно, целых пять Син'дораев, мирно беседовавших друг с другом. А мирно ли вообще? Какой нибудь Тролль или Орк подумал бы: "понаехало тут ...". Мудрое и чистое существо Таурен просто промолчал бы. Но что-то в этой группке было не так. Отсутствовала гармония, что ли. Два эльфа в незамысловатых одеждах сидели на берегу озера. Третий, в латных доспехах, будто тяжёлая огромная грозовая туча, давил своим присутствием. На ещё светлом горизонте рисовались силуэты ещё двух, как это часто у Син'дораев бывает, эльфиек без каких либо признаков чрезмерного потребления вкусной и нездоровой пищи.

Перед эльфом в латах выросли вдруг, как грибы после тёплого дождя, две фигурки Син'дораев. Первая -- эльфиечка, невысокого роста, в меру худенькая, в одежде преобладали красные цвета. Белый воротник её красной рубашки придавал её напущенному аристократическому виду серьёзности. Велетелон не обращал внимания на то, чем и вообще вооружена ли темноволосая эльфийка. Паладин никогда не поднимет свой меч против живого существа, тем более, если это существо -- родственник по крови. Эльфийка натянула на лицо медовую улыбку, вложив в неё все свои Син'дорейские повадки. На Велетелона это не произвело никакого впечатления. Он тысячи раз уже видел подобные улыбки - смеси нормального высокомерия, уважения к ближнему своему Син'дораю, лукавства и очарования и считал это признаками хорошего состояния здоровья особи женского пола. Курильная трубка в руках эльфийки накатила воспоминания в мыслях Велетелона: "Запомни, юный паладин, травы, при их использовании не по предназначению, могут нанести вред твоим способностям к Магии Света. Среди нынешних Син'дорайских юнцов популярно травокурение. Такое действие одурманивает сознание, и оно не может принимать Силы Света в себя." - наставлял учитель Ителис.
"Эльфийка не глупа. Но не знает, чего в жизни хочет. Ищет что-то, сама не знает, чего. Пустота... Пустоту заполняет куревом, вином и мимолётными всплесками эмоций ... как положительных так и не очень. Бедное дитя, родители, вероятно, погибли при нападении Плети на наши земли. Эхх, не каждому сироте посчастливилось попасть под заботу внимательных, преданых своему делу учитилей жрецов, паладинов и магистров." - с такимы мыслями Велетелону стало грустно за свой народ.

-- Ярмарка нынче чудесна, Ашенвальские леса редко видят столько разномастных гостей, собравшихся в одном месте! - Велетелон не вслушивался в щебет эльфийки, несущий мало смысловой нагрузки. "Правильно отвечает. Какой вопрос, такой ответ."
-- Я и этот чудеснейший послушник встретились здесь, да и воздух за стенами города сегодня дивен, оттого и время летит просто незаметно. - "Ага, расскажешь организатору Экспедиции Орды про дивный воздух за стенами города в знойный жаркий день", - в мыслях пошутил сам себе Велетелон, вытеснив всё грустное из сознания.
-- Однако ни в жизнь не поверю, что вы уделили нам свое драгоценное время просто так. Чем могу помочь?
-- Сестра, на самом деле ... - начал было паладин, но тут же был прерван внезапным появлением перед глазами второй фигурки Син'дорая, послушника, совсем юного. Уже было достаточно темно, но по его вышивкам на одеждах возможно было определить, на каком году обучения он состоит. Юный послушник поровнялся с темноволосой эльфийкой, немного отгородив её от паладина своим плечём. Полностью её отгородить он побоялся, вероятно, это было бы слишком смелым поступком. Однако, юный эльф точно знал, что паладин, а особенно тот, кто обладает углублёнными знаниями о Светлой Магии, не посмеет обидеть брата по крови.
-- Эль’анарре о’Даэт, послушник, ученик Эт’эмонда да Квей’ль. Мою спутницу, полагаю, следует представить после того, как представитесь Вы.
"Благодарю тебе, юный эльф, что ты мне немного облегчил задачу. После того, как ты приблизился ко мне, стало ясно, кто из вас двоих побаловался арканой. Это избавит меня от излишних расспросов. Почему я с самого начала знал, что именно она из них двоих баловалась арканой? Курение ... вино ... теперь аркана. Логический ряд построен."
-- Дождитесь своей очереди, юный Син'дорай, неуж-то у вас, на втором курсе, не учили упражняться в терпении и терпимости? - спокойным тоном и без тени раздражения произнёс паладин.
-- Что же касается Вас, сестра, - Велетелон повернул голову к темноволосой, улыбающейся разбойнице, - разрешите мне рассказать Вам про одного магистра, проживающего на острове Солнечного Скитальца. Он занимается тем, что воспитывает молодых послушников, будь-то паладинов, магов, жрецов, не вжано. Зовут его Магистр Хелион. Так вот, я совсем недавно гостил у него. Я периодически навещаю его, не забываю мудреца, в знак благодарности за то, что он вложил в мою голову. Один раз, будучи у него в гостях, мне даже посчастливилось поприсутствовать на одном из его уроков, на котором он учил молодых Син'дораев: "На острове Солнечного Скитальца вас ждёт множество уроков, но один вы должны запомнить навсегда: обуздывайте свою похоть к магии! Эта похоть неутолима! После восстановления Солнечного Колодца мы, Эльфы Крови, получаем достаточно магии, чтоб утолить голод. Но если позволишь похоти овладеть тобою – станешь одним из Презренных... безнадежно зависимых от магии безумцев!"
-- Вы, сестра, спрашиваете меня, чем Вы мне можете помочь? Ну, на данный момент из нас двоих в затруднительном положении именно Вы и помогать скорее надо Вам. Вы, наверное, поторопитесь возразить моё столь скоропоспешное предположение о Ваших трудностях, но, опережая Вас, позвольте поинтересоваться о причинах столь сильного насыщения Вашего организма арканной магией...столь интенсивного, что учуять можно из Оргриммара.
-- Ну а Вы, молодой послушник, - обернулся Велетелон теперь к эльфу, - извольте объяснить всем нам причины того, что Вы в данный момент не на занятиях и не находитесь в спальном корпусе.

Такого натиска благодетели послушник не ожидал, и когда его поставили на место, щёки снова предательски налились стыдливым румянцем, и ничего, кроме как пролепетать: «Простите, сир…» - и опустить взгляд, юный жрец не смог. С места, впрочем, эльф не отошёл – пасовать здесь означало выставить себя полным дураком. Хотя – было ли куда полнее?
А когда паладин объяснил причину своего, так сказать, визита, послушника как оглоблей по башке огрели: действительно, ведь Иллюмия хоть и девушка волевая, но ведь среди презренных наверняка попадались не менее сильные личности. Аркана ломает душу. Кому, как не ему, священнику, это знать.
«А ведь он прав,» - отметил про себя послушник и отчего-то сильно испугался. Причём не того туманного будущего, в котором разбойница Аки рано или поздно (все мы смертны, что уж тут!) найдёт свою кончину, а вот этого, грозного и неумолимого в своей реальности настоящего…
Впрочем, он тут же постарался взять себя в руки и помыслить трезво. Эти багряные латы слишком слепили его рассудок, он начинал мыслить совсем не так, как привык… Да, он начинал мыслить ровно так, как велели ему в Академии, как велел наставник и – как он сам боялся однажды зажить. Неужели те, кто служит свету, обречены на вечную покорность? На безволие в собственной судьбе…
- Ну а Вы, молодой послушник, извольте объяснить всем нам причины того, что Вы в данный момент не на занятиях и не находитесь в спальном корпусе.
Анаре на рефлексе глубоко поклонился. Правда, очень глубоко не вышло: они и так стояли слишком близко к паладину, поэтому вышел скорее глубокий полупоклон, если так можно вообще выразиться; руки сложены, как в молитве – в знак наивысшего уважения. Нет, мыслить трезво не получалось: слишком ярок этот цвет крови блистающих доспехов…
- Я покинул Академию, сир, - ровным голосом ответил юный священник, хотя внутренне его уже лихорадило от этого тона, который так напоминал ему речь Эмонда. – Я отправился на поиски своего наставника, который должен находиться где-то в Даротаре…
Упоминать про то, что от наставника он ушёл из-за Иллюмии, и как он об этом сожалел, Анаре не стал – зачем оно? Да-а, а локти покусать пришлось. Особенно после того, как его приняли в Академию, и того, что он там хлебнул. Все утренние пробежки, молитвы и купания в ледяном озере показались сладким мёдом по сравнению с той строгостью, чопорностью и беспощадностью ежовых рукавиц, в которых держали молодых послушников – впрочем, всё во благо цели. Он и сам знал, что в голове его бардак, с которым сам он справится едва ли. Но строиться, как солдат, по струнке… этого ли он искал в тернистом пути жречества?
- Простите мне мою дерзость, сир. Я и моя спутница… мы…
«О-ой, что я ему скажу? Он ведь наверняка видел, как я к ней прикоснулся… Да, образец священнослужителя, ничего не скажешь! Придётся говорить правду, как велел всегда делать наставник».
- Мы оба здесь по делам, но мы давние знакомые – вот и задержались за… беседой…
Он подбирал ещё какие-то слова для той самой правды, но тут его просто огорошила Иллюмия, вставившая своё веское слово из-за плеча. Вообще-то, конечно, она была права: представляться было действительно в правилах приличия – но она не учла тот факт, что паладин явно сделал это не случайно: «Он же нас за ровню не считает. И как ни манерничай, Аки, и не носи, как я, это подобие бородки, старше и умнее мы в его глазах не станем. Кстати, наставник велел мне гладко бриться – но так мстилось, что я ещё могу прийтись тебе по нраву, выполняя твои желания… а может, то, что я так податлив, и отталкивает тебя? Стоп. Вернись на место, послушник!»
Без особой надежды Анаре поднял глаза на паладина и тихо проговорил:
- Не сердитесь, сир. Она молода и горяча. У неё нет родителей, и она совсем одна. Не принимайте её слова… так серьёзно, как она этого хочет.
О-о-о, теперь Анаре понял, для чего священники носят чётки! Надо будет завести…

-- Простите, сир… - не опуская взгляда, промолвил послушник. Велетелон одобрительно кивнул в знак того, что извинение было принято.
-- Я покинул Академию, сир. Я отправился на поиски своего наставника, который должен находиться где-то в Дуротаре… Мы оба здесь по делам, но мы давние знакомые – вот и задержались за… беседой…
Тут Велетелон вспомнил, как его самого частенько посылали на поиски каких-то там удалённых от Ордена наставников...как он ноги в кровь сбивал в руинах Забытого Города, чтоб найти какого-то там старого эльфа. Паладин хотел было посочувствовать юному Син'дораю, как вдруг из-за плеча послушника донеслись слова разбойницы.
-- Хам. Хам и нахал. Тебя, брат мой, научили толкать речи, но я не собираюсь отвечать на вопросы паладина, не приученного хотя бы назвать свое имя перед тем, как набрасываться на даму с вопросами.
Велетелон сделал маленькую паузу для обдумывания её слов. Опустив глаза, он начал изучать её с ног до головы. Сумка эльфийки почему-то привлекла внимание паладина, взгляд его остановился на ней пару секунд. Всего пару мгновений и паладин продолжил изучение Син'дорайской дщери: "Я видел сотни таких в Лесах Вечной Песни. Я сам таким был, мои сёстры такими были. Она в этом не виновата. Так распорядилась война."
"Хам ... хам, хамство, хам ... хамство, хам... хммм... слово ... всего лишь набор звуков ... и ничего более. По замыслу, предназначенные оскорбить. Кого оскорбить? Ах да, меня, ибо в мою сторону было сказано." - всё молчал паладин, пока эльфийка демонстративно зевала и надевала перчатки. Паладин не гневался, - "Так поступает всякое дитя, которого родители наставляют на путь истины и пытаются оберечь от опасностей, но демон противления овладевает их детским разумом."
-- Не сердитесь, сир. Она молода и горяча. У неё нет родителей, и она совсем одна. Не принимайте её слова… так серьёзно, как она этого хочет.
-- С Вас будет толк, юный Син'дорай, Вы умеете понять ближнего.

***

-- ... помни, Рыцари Крови всегда и везде несут свою службу. В своих действиях и бездействиях соблюдай принципы справедливости, и так как ты выбрал дорогу Света, то знай, что помощь живому творению превыше всего. Превыше всяких там статусов, санов, чинов, наставников, магистров, королей, особей женского пола, правил этикета и многих других искусственностей и выдумок современных цивилизаций. - учил Ителис на одном из своих занятий.
-- Бездействий? - спросил ученик.
-- Да, бездействием иногда тоже можно нанести вред ближнему.

***

Паладин вдруг схватил своей рукой разбойницу за запястье. Латная перчатка сжала его словно кузнечные щипцы. Однако, Син'дорай не причинил ей боль. Он контролировал свою силу. Таким неожиданным для неё действием паладин хотел пробудить её ото сна, вывести её из состояния гордыни.
-- Сестра моя, неужели, учитывая сложившиеся обстоятельства, такая незначительная мелочь, как моё имя, для Вас важнее целостности Вашего тела и, прежде всего, духа? -- промолвил паладин, смотря в глаза эльфийки, в которых читался протест и негодование.
Велетелон разжал свою латную лапу и освободил руку разбойницы.
-- Приношу свои извинения за моё столь внезапное вторжение, -- продолжил Син'дорай в латах. Теперь он смотрел в глаза то разбойнице, то юному послушнику, -- но я более, чем уверен, что мой занимательный рассказ о Презренных склонит Вас, моя сестра, к размышлениям. В идеале, конечно же, Вы бы мне рассказали всю правду о том, что с Вами произошло, тогда я имел бы возможность Вам помочь. Бесплатно. Но я не смею Вас ни к чему принуждать: как говорил мой учитель Рыцарей Крови ... - Велетелон начал вытаскивать из памяти фразы его учителя. Слова, которые являлись для паладина направляющими его жизни.
-- Кстати, об Ордене, - продолжил паладин, сменив тему, -- рекомендую Вам, сестра, не делать никаких суждений в сторону Рыцарей Крови, чтоб не показывать окружающим своё незнание. Вы, вероятно, знаете некую Псению Кобчак, её часто можно увидеть в тавернах Шаттрата. Так вот, я однажды слышал её утверждения о том, будто Рыцари Крови часто своё внимание на представителей своего пола стали переключать. Поспешу заметить, что это -- ложь, - Велетелон кивнул на своих спутниц, которые, тем временем, спешились и находились в двух шагах позади паладина. -- ... и то, что это ложь, в этом я ни Вас, сестра, ни Вас, брат, не буду убеждать, так как всем известен уровень осведомлённости Псении Кобчак во многих вопросах.
-- Ах да, это -- мои верные спутницы и помощницы, Кория, - Велетелон указал на рыжеволосую чернокнижницу, - и Эрессея. - представленные эльфийки кивнули в знак приветствия.
-- Мы, как говорится, частенько медитируем вместе. Моё имя -- Велетелон. Мой учитель Ителис говорил мне, будто бы я являюсь седьмым сыном седьмого сына кузена отца самого Кель'Таса. Хотя, думается мне, старый Ителис каждому своему ученику рассказывает подобную сказку, - безобидными шутками пытался теперь Велетелон разрядить созданное ним же напряжение.

Велетелон почувствовал постукивание по своему левому латному наплечнику. Он обернулся. Рыжеволосая чернокнижница сделала жест в сторону Оргриммара, указывая на облако смога над городом.
-- Да ладно тебе, Кория, это всего-лишь облако дыма, которое образовалось от городских костров. Хотя, помню, несколько лет назад, в Луносвет заезжала группа бардов. Они пели разные песни, весёлые и грустные, но одна из них мне запомнилась своим таинственным повествованием. В ней рассказывалось о Нордскольском полке Альянса. Будто сам Артас их вёл через Седые Холмы. Одним ясным солнечным утром они зашли в ущелье. Вдруг то ущелье накрыло какое-то странное облако. Короче, по словам песни, из того облака не вышел ни один солдат. Я спросил бардов, как песня называется. "Прощай, Нордскол", - ответил один из бардов.
-- Такая вот история, - продолжал Велетелон, -- так что то облако, от которого веет магией, конечно же, не так сильно, как от Вашей сумки, сестра, - глянул паладин прямо в глаза темноволосой Эльфийке, - не надо недооценивать. Надеюсь, Оргриммар не исчезнет в нём. Как думаете, сёстры и братья?

Отредактировано Велетелон (2010-04-27 15:01:29)

Анаре был полностью поглощён тем самым злополучным облаком: взгляд был устремлён на тёмный клубящийся объект, который размеренно разрастался. В голове, однако, воцарилась ясность – впрочем, чего не скажешь о чувствах. Нет, не то, что он навсегда потерял Иллюмию, волновало его, не то, что рядом был блистающий гордый паладин, который, наверняка, не захочет после всего произошедшего хотя бы ненадолго взять его на своё обучение… Оно. Просто оно. Его же предупреждали поторопиться… Наверное, орки были на грани отчаяния, раз обращались к кровавым эльфам за помощью – да вот так, просто к прохожему, случайному сопляку!
- С Вас будет толк, - прозвучали слова паладина, и Анаре неожиданно для самого себя отвлёкся.
Он дёрнулся, когда Велетелон поймал Иллюмию, и ощущение было схоже с тем, когда он лично получал удар под дых: настолько беспомощно и болезненно было наблюдать это. Он хотел вступиться. Он разрывался между тем, что надо было делать, и тем, что требовало его нутро. Короткий взгляд на Иллюмию, и послушник остался на месте: ей не грозит опасность – но сколько сил ему потребовалось, чтобы усмирить тот гнев, что он испытал при виде такого обращения с ней! Наставник сказал, от неё будет только беда. А послушник знал, что без неё будет только тоска и горечь. Горечь, к которой придётся привыкнуть.
Юный жрец приводил мысли в порядок, стараясь перебороть ненависть к своей пассивности, вспомнить уроки смирения – и внутренне отчего-то усмехнулся. Но вот паладин поведал, что никто из его братьев по ордену не причастен к тем делам, что зачастую творятся в Луносвете, и напряжение, как рукой сняло: послушник поглядел на паладина и отметил про себя, что такой точно не станет проявлять себя в таком свете. Да и не помнил он, чтобы из тех своеобразных товарищей были паладины… Хотя, был один. Молодой такой, чуть старше Анаре. Ученик, наверное. Не успели мозги вправить. А там умеют это делать, был убеждён послушник, если уж в храме умеют…
Когда же паладин представил спутниц и представился сам, жрец глубоко поклонился:
- Моё почтение. Да осветит ваш путь солнце!
Ах, как прекрасны эльфийки! Он не позволил себе задержать на них взгляд дольше, чем то позволяло приличие, но это далось определённых трудов. Да и сам Велетелон всё ещё вызывал никак не улегающиеся вихри восторга…
- Прощай… Нордскол… - пролепетал Анаре и снова воззрился на облако, которое за время его «отсутствия» ещё немного разрослось.
Голос Иллюмии тонкой нитью вплёлся в то полотно мыслей, которое сейчас ткалось в его голове, заполняя прорехи, наводя на ответы, завершая картину. Культ! Ну, конечно! Они не могли справиться сами – почему? Потому что Расселина теней больше вообще не принадлежит им! А если и принадлежит, но это ничего не решает. Но почему же Тралл не предпринял ничего упреждающего? А… знал ли Тралл? Впрочем, как не знать, верно?
- Нет, Огриммар не исчезнет, - твёрдо произнёс Анаре, хмурясь и не отрывая взгляда от облака. – Это моя вина. Я должен был торопиться, но не стал. Я должен ответить за свою беспечность.
Он обернулся на Иллюмию и строго сказал ей:
- Лучше бы дождалась тут. Но я знаю, что ты упряма, как крылобег, поэтому надеюсь, что тебя просто не пустят внутрь. Ты не хуже меня понимаешь, что это связано с тем твоим троллем и синекожим каменным созданием, а также, получается, с элементальным миром. Если погиб вудуист, тебе уж точно там делать нечего!
Взгляд его стал жёстким, решительным, весь вид его – статным, натянутым, как струна, и теперь он более всего походил на истинного син’дорая, имеющего сан, но главное – внутреннее осознание своего достоинства. Впрочем, послушника подстёгивало только одно: он практически решил для себя, что идёт на очень вероятную смерть, и эта мысль показалась вдруг чудесным избавлением ото всего, что тяготило его. Наставник первым делом научил его не бояться смерти, принимать её как дар богов. И лучше бы никому не знать, каким способом наставник этого добивался.
- Ко мне! – неожиданно рявкнул Анаре, чей голос, казалось, вообще не способен подняться выше тона отца, отчитывающего нерадивого сына. Крылобег даже не помыслил о непослушании, и через мгновение жрец уже был верхом.
- Сир, вам туда тоже не стоит, и леди с вами – особенно! Вы всё равно не сможете помочь, – обратился он к паладину, ухватывая поводья. – Может, даже удержите эту девчонку? – без особой надежды он кивнул на Иллюмию.
Времени не оставалось. Впрочем, уже, наверное, всё равно. Но он погнал ездовое животное так, как то только могло бежать, надеясь ещё на какое-то чудо. Сможет ли помочь он сам? Да вряд ли. Очень вряд ли. И всё-таки он обязан попробовать, он же обещал.
Стража перед вратами Огриммара уже ограничивала вход – зато многие столицу беспрепятственно покидали. Что ж, неудивительно! Ох, и разживутся же сегодня гоблины на цеппелинах да смотрители ветрокрылов!

Иллюмия лишь усмехнулась, поглядев, как мигом возмужал Анаре, и улыбка расползлась по лицу еще шире, когда она решила, что будет делать дальше.
- Твоя вина? Ха! Вряд ли несколько минут решили бы дело... - воскликнула она, словно бы ликуя. Анаре обратился и к паладину - но раз эльф считает, что воин света ничего не сможет сделать, то что сможет он, юный послушник? Похоже, они собираются в самое пекло, откуда могут не вернуться - но это лишь еще больше разжигало пламя в душе. Верная смерть! Но лишь веселее будет потом, когда они выберутся, а эльфийка почему-то была уверена, что они выберутся.
- Прощайте, сестра. Да поможет Вам Солнце.
- Аль диель шала! - крикнула Велетелону эльфийка, припоминая, что тот вроде как собирался на Ярмарку, ну что ж... скатертью дорожка.
Опешивший, по всей видимости, крылобег без лишних воплей подчинился ставшему строгим и даже грозным послушнику, и Анаре, подгоняя бедную птицу, помчался к воротам.
Но уж Варрату, этому суровому волчаре, не стоило труда в несколько прыжков нагнать эльфа - и перегнать. Всадница припала к воргу, прижала уши и сама сейчас походила на дикого зверя. Глаза полыхали предвкушением чего-то очень опасного, связанного с неведомыми силами - и вполне возможно, что она хлебнет и скверны...
Уворачиваясь от несущихся в спешке навстречу ордынцев, от громоздких кодо и мамонтов и юрких рапторов и крылобегов, ворг нес хозяйку к воротам...
...и с разбегу, в великолепном прыжке эльфийка и волк перелетели высоко над головами нескольких стражников, а на вопрос "Куда тебя несет, дурная!?" девушка ликующе крикнула им:
- В Банке Оргриммара - моё зооолоотооооо!.... - Ворг приземлился успешно и, лихо перемахивая через путников, на всех парах и парусах ломанулся в это самое сердце города - Расселину теней, над которой сгущалась черная туча.
Банк, естесственно, был проигнорирован.

Отредактировано Иллюмия (2010-04-30 00:23:06)

Велетелон, увидев, как Иллюмия ловко перепрыгнула столичных стражей, стоявших у ворот, сделал немного разочарованное лицо и вздохнул. - "так не честно"
-- Такие молодые Син'дораи, такие энергичные, с жаждой приключений. Я вот тут подумал, может, стоило бы им помочь? Они ведь по молодости своей и неопытности всяких дел натворить могут. А дела там сейчас завариваются серьёзные, - наблюдал Велетелон покидающих Оргриммар жителей и гостей. -- Мне вот Анаре жалко. Со слишком большим усердием он подался в столицу проблемы решать. Такое действие вполне может закончится плачевно. Подозреваю я, что он так из кожи вон лезет всё ради той ... как бы мягче сказать ... особы, любящей дурманить своё сознание. А ведь она того не стоит.
-- А, может, всё не так, как ты говоришь, брат. - прервала Эрессея.
-- Да, я всего лишь сделал несколько предположений ... вслух. Ты права сестра, важно не это. Главное, чтоб они вышли целыми от туда, - кивнул Велетелон в сторону Оргриммара. - ... и знаешь, мы бы им даже помогли, но Анаре так убеждал меня в том, что нам туда не стоит встревать. Ну а мне гордость не позволила навязывать им нашу помощь...
-- А одурманенный разум Иллюмии не догадался попросить о помощи? - залилась Кория ироничным смехом.
-- Сестра, а теперь Вы мне не даёте досказать до конца!
-- Но ведь ты это хотел сказать, брат?
-- Не важно. Предлагаю продолжить наш путь к запланированной цели. Заедем в Перекрёсток. Там отдохнём немного. Сил наберёмся. А то занимались мы с вами тут, если честно сказать, колебанием воздуха, а это 'утомляет'.

Из Оргриммара в разные стороны тянулись вереницы путников. Кто куда. Те, кто проходили мимо маленького озерца, недалеко от городских стен, видели группку, состоящую из трёх Син'дораев. Они спокойно готовились к путешествию. Проходящих, пробегающих, скачущих мимо, немного удивлял тот факт, что в условиях всеобщей паники эти трое со спокойными лицами занимались своими делами. Опять они не вписывались в общую картину.

- Спровадить тебя! – без задержки и в долю секунды ответил послушник.
Голос его был сердит, глух, но при этом натянут, как струна. Так говорят братья со своими нерадивыми сёстрами в моменты, когда тем грозит опасность – или когда опасность уже миновала, и пришло осознание, что она могла быть смертельной.
- Я хочу, чтобы ты ушла, Аки. Я не смогу ничего сделать, пока тебе будет…
Он не договорил: чья-то тень мелькнула прямо перед ними, и крылобег в ужасе отпрянул, так что Анаре пришлось спрыгнуть самому, дабы не быть сброшенным. Птица тут же воспользовалась моментом и со всех ног подрапала обратно – подальше от этих лютостей.
Послушник огляделся, но прямо перед собой ничего не увидел – зато впереди, откуда-то слева, послышались тяжёлые, шаркающие шаги.
- Живо, в сторону, Аки! – свистящим шёпотом выпалил Анаре.
Сердце бешено колотилось, предчувствуя беду, – и беда эта теперь неотвратимо надвигалась на них. Впрочем, она была везде: в воздухе, над ними, вокруг них, даже, пожалуй, под ними… Внезапное осознание того, что под ними действительно что-то есть, и это «что-то», возможно, и является тем, что породило все эти аномалии вокруг, заставило Анаре невольно прислушаться к ощущениям – впрочем, не забывая податься в сторону следом за Иллюмией.
"Интересно, Аки это чувствует? Должна, наверно, в ней ведь магии сейчас, клянусь Солнцем, не меньше, чем в молодом магистре!"

- Спровадить тебя!
Иллюмия ушам не пове... хотя почему, очень даже поверила, но на лице не отразилось ничего, кроме веселья и безбашенности. Если бы он не продолжил говорить, то она скрутила бы из пальцев фигу и подняла бы ее навстречу лицу Анаре.
- Я хочу, чтобы ты ушла, Аки. Я не смогу ничего сделать, пока тебе будет…
- Угрожать опасность? Мон, меня все равно когда-нибудь в ближайшие годы может настигнуть чье-нибудь оружие, причем с немалым шансом.
Впрочем, эльфийка не собиралась умирать так рано. По ней, верткой и мелкой, трудно было попасть, и разве что какой-нибудь гном ее разнесет, но тогда это будет полным позором и провалом... А еще ее почти никогда не подводила ее удачливость.
Но в тень они с Варратом все же шмыгнули, прихватив послушника с собой. Затаились. Эльфийка покачала головой. Парень просто-таки мужал на глазах. Того и гляди, возьмет что потяжелее книги в руки и ринется разносить всяких тварей в Огненной пропас...
- ...Огненная пропасть! - шепотом выдала озаренная разбойница. - Неужели кучка чернокнижников, которые вроде как там прятались от гнева Вождя, эти орки, поселившиеся в естесственной печке под Оргриммаром, сумели натворить что-то такое, что накрывало сейчас весь город? Хороши, ой как хороши!
Она осторожно выглянула за угол, прижав уши. Если сейчас ей оттяпают голову, то она, конечно, чудесный молодец, а если нет, то можно потихоньку продвигаться дальше...

Иллюмия на несколько секунд замерла, даже перестала дышать. Ну да, чернокнижники в Расселине, конечно, призывают демонов. И адская гончая прекрасно видела их, что уж говорить про "почуяла".
И, конечно же, твари беспрекословно подчиняются любому приказу призывателя, поэтому гончая без единого сомнения кинулась на Варрата по команде орка... и в тот же момент кинулся на него Анаре, плетя заклинание на ходу. Куда же он ринулся... Иллюмия отскочила в сторону, когда демонюга начала теснить ворга к камню. Челюсти яростно и методично рвали живую плоть. Пока чернокнижник жив, тварь будет здесь, держись, Варрат, шкура у тебя толстая, потом тебя залатаем. Конечно, зверь не дал себя терзать просто так: он яростно метался, пытаясь стряхнуть с себя демона, дотянуться когтями, а потом извернулся и с размаху кинулся боком в стену, так, чтобы приложить гончую о твердый камень и хотя бы оглушить. Воя и рычания он не издавал, лишь глухо, очень глухо и очень злобно рычал. Ему, как и любому животному, чужда была демоническая аура, и ярость, взращиваемая страхом перед мощным чужаком, дала зверю приток сил.
А Анаре уже болтался в воздухе, удерживаемый мощной орочьей рукой, да что уж там, это была такая суровая здоровенная лапища.
- Р-р-р, девка…
Да для тебя, сволочь, мы поди все на одно лицо.
Времени на подумать оставалось совсем немного. Гори ты зеленым пламенем, мерзость. Арканный поток вокруг нее встрепенулся, притягивая к себе скверное колдовство, демоническую энергию, жестко и резко полоснул по переплетению чар. Я и так перебрала с магией, а тут еще чернокнижники. Точно нахлебаюсь скверны, а там уже и до Презренной... А, будь что будет! Разбойница скользнула за спину колдуна, подобрала факел с земли. Вынимая кинжал из ножен и со всей силы, налегая на лезвие собственным весом, упруго оттолкнувшись, направила лезвие туда, где под ребрами бьется сердце.
А эта скверная энергия... она манила. Дурманила почище любой азеротской травы и была сладкой, как дым сквернопли, только волчье ворчание не давало эйфории разлиться по телу, напоминало о реальности, о демоне, о колдуне... и о молодом послушнике.